Институт, личная жизнь

Никак не присоединяются к нам дети Коммуны и я чувствую, что паровоз, который мы с Ольгой запустили немного сбавил ход. Самое интересное, что как обычно все за - кому ни скажи, что вот такое дело начали. А на практике...
Поэтому попробую продолжить снова на свой страх и риск.
Сейчас, когда я знаю итог очень сложно говорить о том как к нему пришли. Я знаю несколько пар, которые сложились в годы учебы в институте и сохранились на всю жизнь - Строгановы, Смирновы, Войтеховы, Родионовы (их наверняка было больше, просто этих я лучше знаю). Трудно главным образом потому, что зная их всю жизнь я совершенно не могу себе представить какого-то другого сочетания этих имен и судеб. Наши тетушки - мамины подружки практически никогда при нас не сплетничали о своих институтских романах. Все, что удавалось иногда уловить было на уровне: "Увела, как бычка на веревочке" - так мама комментировала расставание со своей большой институтской любовью. Или "Зинка уехала на практику, а Качалкина подобрала Захарова". Или "Из-за того, что запретили браки с иностранцами Симка Голубова осталась одна". А самую сексуальную историю из той студенческой жизни о том как Джамбов ее обнял "Ну, знаешь, так по-мужски, а я испугалась, вырвалась и убежала"- рассказала тетя Майя, будучи уже далеко за 70. Нет, они не были глупенькими девочками ничего о жизни не знающими. Во многом жизнь тогда была грубее и проще. Но мне всю жизнь казалось и кажется до сих пор, что их представления о том что такое хорошо и что такое плохо в отношениях между полами было правильным. Да, они были целомудренны - но ведь их юность и взросление пришлись на войну и тяжелые годы после нее и наверное голод был хорошим лекарством от беспорядочных связей и повального секса. И они не были ханжами - если любовь настоящая, то какая разница есть штамп или нет - это в те то, зашоренные времена, стянутые рамками правил и законов, да и просто обычаев, пришедших из деревни типа: "Раз прошелся с девкой - женись!"
Мать с отцом поженились 21 сентября 1951 г. Мы всегда считали этот день началом семьи, поскольку не только рассказы о свадьбе в общежитии и тазике с винегретом на столе повторялись всеми на разные лады, но и они стали вместе жить в Ухтомке (станция Ухтомская Казанской ж/д) и вести общее хозяйство. А расписались они два года спустя, уже после того как я родилась. Если придерживаться современной терминологии, два года моя мама была любовницей женатого мужчины. О как!
Я ничего не знаю о связях и увлечениях отца кроме двух фактов. До войны он был женат и из его писем с фронта видно как он скучал по жене и ждал встречи с ней - по крайней мере такова ситуация 1944 г. В Строгановской семье есть легенда, что в эту самую Ухтомку он возил показывать двух невест - Майю Михайловну Хвощевскую и Нину Степановну Петрову и якобы семья выбрала маму. Ну про брак до войны добавить нечего - кроме того, что ее звали Наталья я не знаю ничего. А семейное предание я склонна рассматривать как домыслы моей тетушки Веры Васильевны Строгановой, жены папиного брата, которые в этой самой Ухтомке уже тогда жили. Просто я всю жизнь всеми возможными человеческими чувствами ощущала папину любовь к маме и не могу себе представить, чтобы он проводил такой конкурс невест. Скорее всего, в Ухтомке бывали все его друзья, а тетушке запомнилась тетя Майя и наверное понравилась. Да и кто из них мог не понравиться? Сейчас, когда я смотрю на их фотографии тех лет понимаю, что хороши были все!
Ну а мама, которая на втором курсе влюбилась и собиралась замуж совсем не за отца, а за своего сокурсника Аркадия Лашманова? И еще фигурировал Володя Цветков, с которым они ходили на каток (она никогда не каталась на коньках). Да и мало ли чего еще я не знаю. Знаю, что практика на четвертом курсе была судьбоносной и для нее и для тети Зины. Я уже говорила, что на практику уезжали на заводы нашей бескрайней родины, а последняя практика - уже по специальности, поэтому группы разъехались кто куда, кто-то оставался и в Москве. Вот тогда и увела у мамы Лошманова какая-то их однокурсница. Мама говорила как ее звали, но я не помню. Да и какая теперь разница. Главное то, что для нее трагедия была настоящая. И все друзья бросились поддерживать ее боевой дух, поскольку личная жизнь членов Коммуны вряд ли была тайной. И отец среди них, конечно, потому что про каток и велосипед говорилось, что учителями были Цветков и Строганов. Мама тысячу раз повторяла потом, на протяжении всей жизни, что она благодарит судьбу за то, что отец заставил ее выйти за него замуж. Он сказал ей две вещи: "Все принцев ищете, а что у вас тут рядом и не замечаете вовсе". Это видимо к тому, что каткам, велосипедам и даже горам она особенного значения не придавала и видимо не видела глубины папиного отношения к ней. А второе. после того как сделал предложение: "Ну, если не получиться - уйдешь!". Вот так они и пошли вместе жить. А у тети Зины был роман с дядь Юрой Захаровым. Начался он на это практике или до нее или вообще с ней не связан точно не знаю, но почему-то кажется, что она у них тоже проходила в разных местах и стала началом расхождения (очень боюсь, что вру в деталях. Я совершенно не знаю мужской версии этой истории, но женская версия членов Коммуны была единогласной - Захаров уехал в Сибирь к больному отцу, Качалкина поехала за ним и увела! В 2005 г. тетя Вера Захарова (Качалкина) ехала из своего Снежинска через Москву к детям в Крым и у нее был разрыв между поездами часов 5. Наташка позвонила мне и попросила за маманей приглядеть - встретить и посадить на крымский поезд. Я хотела отвезти тетю Веру домой и дать отдохнуть, но она заартачилась :"У вас пробки, никуда не поеду, хожу плохо, на поезд опоздаю и т.п." Мне пришлось смириться, мы перетащились с ней с Казанского вокзала на Курский, сели в зале ожидания и все эти пять часов и проговорили. И неожиданно для меня она начала мне рассказывать историю их женитьбы, начав как раз со слов:"Никого я не уводила". Я смотрела на нее и думала:"Вот, блин, жизнь! Столько лет прошло, его уже нет, у всех дети и внуки выросли, а ее все мучает эта старая обида на Коммуну, которая обвинила ее зазря!".