Фотографии с юбилея Фельда

Два Исаака - большой и маленький

Кроссворд "Восемь десятилетий юбиляра"

Дискуссия за бутылкой. Сзади - дочь Валя и Лев Альтшулер

Дочь Валя и внуки - Миша и Катя

Как всегда - любимые песни

За роялем - то же что и прежде (Феликс)

  ПРОТОКОЛ
  60-го Дня Коммуны

5 июня 2011 г. г. Дзержинск


  В воскресенье 5 июня 2011 года в городе Дзержинске в квартире Фельда состоялся 60-й (шестидесятый!) День Коммуны.

 ПРИСУТСТВОВАЛИ:

Коммунары:
Алена Строганова
Изя Большой (Спектор)
Изя Маленький (Фельд)
Майя Хвощевская (присутствовала виртуально с помощью мобильного телефона).

ДОВЕСКИ КОММУНЫ:

Галя Гончарова.

СУПРУГИ КОММУНАРОВ:

Эмма Фельдштейн.

ДЕТИ КОММУНАРОВ

Феликс Фельдштейн (г. Фремингем, Массачусетс, США).
Валя Свечникова (Дзержинск, Россия)

ГОСТИ КОММУНЫ

Ада Вассерман (Москва)
Геннадий Комарда (Москва)
Татьяна Комарда (Москва)
Олег Комарда (Москва)
Владимир Фельдштейн (г. Акко, Израиль).

МЕНЮ:

Щука фаршированная, салат по-кавказски, суп грибной, коньяк, водка.

Мероприятие проведено в прекрасной питейно-климатической обстановке и перманентно перешло в празднование 80-летнего юбилея Фельда – самого маленького из коммунаров. 
СЛАВА КОММУНЕ!

  Официальный протоколист Коммуны И. Фельд

Юбилей Фельда

Итак, дорогие мои дети и внуки Коммуны, самому младшему из наших коммунаров Исааку Борисовичу Фельдштейну (чуть не написала Фельду) стукнуло 80! К несчастью половина коммуны до этого возраста не дожила, а ныне здравствующие Майя Михайловна и Исаак Эвелевич за восьмидесятый рубеж успешно перевалили. Праздновали в Дзержинске, с участием ближайших друзей, чад и домочадцев. И праздновали как надо! Юбиляр был бодр, зажигателен и криклив настолько, насколько это свойственно Фельду юному и мудр, как пристало быть Фельду не совсем юному.
Феликс позвонил мне с этим сообщением - у отца близится юбилей - заранее, и я сразу решила, что поеду несмотря на.... Слава богу, никаких причин не ехать не нарисовалось, и мы с Гончаровой загрузились в "Нижегородец" и отправились праздновать! Вопрос с подарком Фельд решил за нас очень просто - он заказал у себя в книжном "Историю государства российского", написанную Карамзиным, а мы везли скромный конвертик, чтобы ее оплатить. Фельда поздравляли вместе с нами и те, кто не смог поехать тетушки Элла Фельдгандлер и Татьяна Промтова, и Спектор, который уехал накануне. Собственно родился Фельд 3 июня, а юбилейные празднества назначили на воскресенье 5. Ночной поезд показался мне с устатку замечательно удобным - с нами вместе ехали двое нижегородцев, не склонных к гульбе и разговорам и мы дружно проспали всю дорогу, даже тетя Галя, которая немного нервничала и-за того, что сказала встречающим не тот номер вагона. Все бы ничего - мы ехали в четвертом, а она сказала, что в первом, но ситуация была ровно по Михаилу Задорнову с миниатюрой о девятом вагоне. Нумерация вагонов была объявлена с хвоста поезда, но первым вагоном, имеющим номер был четвертый! А первый, второй и третий, по никому неизвестным причинам были прицеплены в голове состава! Мы ехали, готовые нестись наперехват встречающим и конечно она переживала за эту неурядицу. На самом деле Феликс, который нас встречал, был человеком нормальным, и коли объявлена нумерация с хвоста, он и бежал нас искать у хвоста, тут мы его и поймали! Оказалось, что в этом же поезде ехала сестра дяди Изи с мужем и детьми, поэтому нас всех выловили практически одновременно, загрузили в два такси и домчали до дому. Надо сказать, что Дзержинские таксисты знают свою выгоду ничуть не хуже, чем московские, только масштабы у них другие. Поскольку заранее утром машин никто не заказывал - а чего их заказывать, они и так стоят свободные - за доставку до дома с нам запросили 150 рублей с машины. Вечером, того же дня мы все уезжали в Москву и тут уж нам машины заказали. Стоимость оказалась 70 рублей за машину! Без комментариев, как говорится в таких случаях.
Фель был страшно рад всех нас видеть, но тетю Галю - особенно! Мы все (я имею в виду его сестру с мужем и племянницу Танюшу) приезжали поздравлять их с золотой свадьбой, а с тетей Галей они не виделись 5 лет! А дружили они всю жизнь, тем более, что в какие-то годы и по работе были связаны, поскольку работали в азотной промышленности. Он достаточно быстро нас всех перецеловал, а ее от себя не отпускал и потащил устраиваться и дарить подарки. Эмма, как всегда озабоченная тем, чтобы всех разместить, накормить, ублажить начала вокруг нас суетится и я сразу окунулась в немного суматошную атмосферу Фельдова дома, где немножко суетно, немножко разгромно, но очень тепло! За подарками постепенно подтянулись все приехавшие. Еще бы! Вышли очередные его книжки, которые он всегда раздаривает друзьям. В этот раз их было три: "Три круга" - его размышления о разности и общности человечества с позиций обрядов, традиций, верований, взаимоотношений с природой. ("Ох, - подумалось мне - неужто Фельда потянуло на роль мессии?! Но по первым же строкам поняла, что нет, все тот же Фельд - излагающий, сравнивающий, сомневающийся, азартный - все как всегда!) Вторая - "Там за горизонтом" - книга путешествий. Его собственных, заметьте, по родной стране и всяким разным чужим. А если помнить о неугомонной натуре Фельда, то, естественно, эта книга самая толстая! И третья. За которую город Дзержинск должен ему быть страшно благодарен, поскольку это весьма весомый вклад в историю города "Шолом тебе, Дзержинск!". Конечно, человек ратующий за Россию только для русских вряд ли захочет читать историю появления евреев в Дзержинске, собранную из портретов замечательных людей города. Но ведь до революции их там вообще не было! И дядя Изя, со свойственной ему дотошностью раскапывает все доступные сведения об их появлении, распространении, занятиях и достижениях на фоне развития города! Если бы о каждом народе нашей необъятной родины добровольные летописцы составляли подобные книжки! (А кто собственно мешает?) В общем снова он всех перещеголял - мы ехали ему удовольствие доставить, но он успел раньше!
Дальше день покатился в соответствии с намеченной Фельдом программой - завтрак - отдых - обед - отдых - банкет - дальше у кого поезд, у кого - отдых. Надо сказать, что Московские гости были не самые дальние! Естественно прилетел Феликс из Бостона. Сюрпризом приехал двоюродный брат дяди Изи сейчас живущий в Израиле Володя Фельдштейн. И самые последние из приезжих - внук Женька с глубоко беременной женой Татьяной - из Нижнего. Вот и считайте, господа хорошие, каждый ли юбилей заставит такую массу народу покинуть насиженные места!
День катился неспешно, своим чередом. Благодаря тому, что в квартире три комнаты все время кто-то спал, кто-то гулял по городу, кто-то просто общался. Тяжелее всех физически было Эмме. Праздновать-то Фельд начал как и положено 3 июня. И у нее, кроме всех хлопот по устройству гостей и праздника. была сверх задача сохранить Фельда к празднику в боевом состоянии! Я не хочу сказать, что дядя Изя - дите малое-неразумное, которое нужно постоянно отслеживать, вовсе нет! Но натура увлекающаяся! и повод есть!!! Но на мой взгляд все было чудесно! И особенно мы с Валентиной гордились, когда удалось выпроводить ее с кухни и на часик уложить отдохнуть.
Ну а банкет - он и в Африке банкет! (точнее не в Африке, а в кафе "Купе" на ул. Маяковского) Ели много и с удовольствием, потому, что было очень вкусно, пили - кому сколько надо и тоже с удовольствием!
Под руководством опытного тамады (Догадайтесь с трех раз кто был тамадой? Правильно! Сам Фельд!) желающие выступить с хорошими словами о юбиляре получали слово для тоста. Всех сразил дядя Изя Спектор, который как известно любит говорить много, но на этот раз уложился в одну фразу! (я ее сразу не записала, а потом конечно забыла, блин!) Но все присутствующие человек 30 слились в едином порыве любви и радости и счастья, от того, что получили в жизни такой подарок - дядю Изю Фельда. И конечно пели песни. И написанные им в разные годы для лагеря "Полундра" на Оке. И песню коммуны, которые знают и дети и внуки: "На курсе норд-ост под клокочущим паром ..." И романсы и все, что его юбилярской душе было угодно!
Ну а потом все разошлись по домам, а мы сели в поезд и двинули домой.
И казалось, что день этот был длиной, по крайней мере, в неделю!
Живи еще сто лет, папа Фельд!

Они уходят....

Никак не могла себя заставить сесть и начать писать, хотя это была первая мысль, после того как Ольга позвонила мне в понедельник вечером и сказала, что умерла тетя Наташа. Мне очень трудно начать и за что-то зацепиться, потому что я знала ее всю жизнь. Есть фотографии, на которых мама и тетя Наташа с малышами на руках где-то на природе - это мы с Лешкой в возрасте около года. Были годы, когда Строгановы-Смирновы или Смирновы-Строгановы произносили одним словом, потому что большинство сборов менделеевцев- некоммунаров были или у них или у нас. Сначала у нас в Ухтомской, потом в Москве у них на Скаковой и в Измайлово и практически вся моя молодость - праздники, походы, дни рождения вместе со Смирновыми. Из-за Лешкиных аденоидов мы попали в 1959 году в Крым и 1963- в Анапу. Из-за их общего спортивного прошлого зимой вместе катались на лыжах у нас в Узком или у них в Измайлово. И с конца 60-х ходили в байдарочные походы на майские праздники и летом в отпуск. Это все внешняя канва, но она отражает ту близость, которая была между нашими семьями. Они были очень разными мама и тетя Наташа, но вместе это была удивительно яркая, взрывоопасная смесь, которая притягивала всех всегда. Мне казалось, что вместе они могут все - папы молчаливо отдавали им пальму первенства и строили из себя подкаблучников (хотя это было совсем не так в нашей семье) и очень гордились своими активными энергичными женами. Может быть через некоторое время я еще напишу о тете Наташе. У меня с ней отношения бывали разными - от полного взаимопонимания, до полного непонимания, но любила я ее всегда и никогда не забуду как она говорила, когда прощались с мамой и папой. Тогда говорить не мог никто - все были в оцепенении и шоке, но у меня в ушах до сих пор звучит ее голос - звенящий от слез, которые не помешали ей сказать все, что она считала нужным о своих самых близких друзьях. Я с ней говорила 6 января - поздравляла с днем рождения. Она ждала внучек, которые ехали к ней поздравлять и везли с собой правнуков, она была радостно возбуждена и поздравляла меня с днем рождения нашей Саши - они родились в один день. И как всегда сказала мне о том как ей не хватает мамы с папой. И вот теперь ушла...

Они любили.... (продолжение)

Какой сварливой и противной старухой я становлюсь и как хорошо, что пока еще способна остановить свой негативный порыв и попытаться успокоиться! Всегда рассуждения о том, что теперешние люди не умеют ни любить ни дружить ни думать (причем как правило тот, кто так говорит себя к ним не причисляет) раздражают меня безмерно. Мне кажется. что здесь все определяется собственной точкой зрения о людях, которые тебя окружают. Все чаще почему-то приходят в голову крылатые слова капитана Врунгеля :"Как вы лодку назовете, так она и поплывет!" и всякие банальности типа: "На каждое событие есть по крайней мере два взгляда - оптимиста и пессимиста". У наших был взгляд оптимиста, во-первых, и желание сделать жизнь, во-вторых. И я могу с абсолютной уверенностью сказать, что каждый из них не просто сделал свою жизнь, но и стал очень значимым в своем ближнем и не очень окружении. Не только потому, что они не остались простыми м.н.с.ами или инженерами Фельд писал об их должностях и званиях достаточно подробно. Но у каждого в жизни была очень активная позиция и они всегда куда-нибудь вступали. Легче всего мне писать о маме с папой, но и у всех остальных было что-то похожее. Отец, при всем его искреннем коммунистическом настрое, никогда не занимал высоких постов в партийной организации института - парторг кафедры, автоматом входящий в состав институтского парткома. Он был не слишком удобным парторгом, поскольку имел свое мнение по многим вопросам и не всегда мог гнутся вместе с линией партии. В основе его коммунистической вера была вера в справедливость, одинаковую для всех. именно поэтому он выступал на закрытом партийном собрании по результатам хрущевских разоблачений в защиту Сталина, поскольку его не могло не возмутить, как все хвалящие его вчера стали забрасывать грязью сегодня. Он не мог молчать, когда партком обсуждал личное дело проректора Б.И. Степанова в связи с его женитьбой на студентке. Он ходил к ректору, когда на должность заведующего их кафедрой выдвигали человека, который не занимался учебной работой и мало интересовался кафедрой с этих позиций, поскольку больше занимался наукой (кафедра физики одна из ведущих общих кафедр, через которую проходит весь массив студентов Менделеевки и которой когда-то руководи проф. Тарасов) я помню те события, которые они обсуждали с мамой и о которых он рассказывал мне, когда я подросла. Отец не боялся обсуждать со мной самые разные темы и верила я ему всегда. После того, как его не стало я встретилась на рынке с одной из преподавательниц с физики, которая уже не работала и была одной из тех к кому мама отца ревновала "твоя Риммочка!" - говорила она. Римму Сергеевну Оранскую я очень любила - высокая, статная красивая, сдержанная - генеральша (она действительно была женой генерала) - и тут на рынке она схватила меня за руку! и начала говорить об отце, о том какая пустота, там, где его теперь нет, нет она не была его тайной любовью и он тоже не был. Просто папа был из тех людей. которые в жизни нужны всем. "Ты представляешь, Лена (а это были 97-98 годы) я теперь хожу на коммунистические митинги!" Наверное мое лицо было достаточно выразительно и она поспешила продолжить:"Ты ведь знаешь, что сколько Евгений Федорович не уговаривал я никогда не была членом партии. А он ругался - вот вы все порядочные по углам сидите, а туда всякая сволочь лезет! А вот теперь хожу к ним, потому что новой власти верю еще меньше!" Я честно не знала что ответить, потому, что у меня к тому времени уже ни к новой ни к старой ни к какой нормальных чувств не осталось. И в то же время я понимала Римму Сергеевну - видимо там рядом с ней было больше приличных людей ее возраста, чем в том оголтело моложавом слое, который напролом пер к деньгам. Мы очень тепло попрощались и разбежались по своим заботам. Отец не был большим ученым, после защиты кандидатской он занимался и оборудованием лабораторий и написанием методичек и учебных пособий - вся та мелкая работа, которая так необходима, чтобы кафедра жила и преподавала. Долгие годы был зам. завом и даже года полтора и.о. заведующего. И если бы в нем было чуть больше честолюбия - кто знает... Но его это не занимало и даже мамино зудение, что Родионов и Малахов уже защитили докторские, а ты все сидишь не действовали на него должным образом. Он ведь прекрасно понимал, что мать пилит его не из-за того, что ей хочется стать профессорской женой, а потому, что считает его лучше и это его вполне устраивало. Когда он попал в ВАК ему стало еще труднее - там ведь подковерных игр куда больше, чем на институтской кафедре. А отцовские методы решения вопросов, среди которых главным был честное обсуждение там ко двору не пришлись. Я сейчас уже забыла фамилию главного отцовского "врага". Помню только, что разногласия у них были принципиальными и доходили до разборок на заседаниях ВАКовских комиссий. Понятное дело, что никому не нужны выяснения отношений на таком уровне. Я думаю, что вопросы могли касаться и протаскивания без очереди каких-нибудь нужных людей и может быть процедуры приема дел. Ведь ВАК тогда был единственным утверждающим и присуждающим степени кандидатов и докторов орган. Короче на пенсию его отправили с большим почетом и очень быстро. Он вернулся на кафедру и мне было ужасно жаль (уже в который раз!). что честность и порядочность не те критерии по которым отбирают работников и что отец прекрасно это сознает и ему грустно от того, что мир устроен совсем не так как виделось и верилось ему всю жизнь

Они не занимались любовью, они любили...

Как иногда цепляет фраза, выхваченная из чужой беседы. Программа "Апокриф", которая претендует на высокую интеллектуальность обсуждает феномен шестидесятников, наделяя это поколение всеми лучшими романтическими чертами человеческими. Ох! В который уже раз ох! И как жаль мне всех этих интеллектуалов, которые говорят обо всем этом так, как будто нормальных людей вокруг них нет и не было, а были только рвачи, стукачи и всякие другие "чи"! И как были счастливы наши своим братством, романтизмом и совершенной самодостаточностью поэтому. Они любили...
Потом еще напишу

Менделеевские девчата, продолжение

Кому труднее, а кому легче тогда жилось девушкам или юношам вопрос риторический - никому. Послевоенная Москва наверное жила полегче чем остальная Россия, но для студентов живших на стипендию все было непросто. Достаточно посмотреть на то, во что одеты и насколько стройны и прекрасны! Никакого тебе лишнего веса и мыслей о диетах!И все же девушки. Девушки Советской страны готовили себя к активной жизни и работе. Наш технологический вуз, который готовил кадры для заводов с точки зрения здравомыслящего человека не место, где нужно учиться женщинам, а тем более работать на производстве серной или азотной кислоты или какой-нибудь органики, большинство из которых были не просто, а очень вредными для здоровья. Если заботиться о здоровом воспроизводстве жителей России, то путь в большую химию для женщин должен быть закрыт. Наши учились и знали, что всех распределят на заводы или в крайнем случае в проектные институты, причем московская прописка абсолютно не является гарантом, что такое предприятие будет в Москве. Собственно так оно и вышло. Казалось бы мама с папой остались в Москве благодаря отцовской аспирантуре на кафедре физики и той самой комнате в Люберцах на станции Ухтомская, в которой они поселились после свадьбы. Но официально они не были женаты! Каким чудом мама, девочка с Камчатки, была принята на работу в ГЕОХИ РАН? и всю жизнь занималась очисткой редких и рассеянных элементов с самого низа таблицы незабвенного Д.И. Менделеева, большинство из которых обладают радиоактивными свойствами?
Или тетя Зина Пивушкова, у которой совершенно железно была подмосковная прописка в Загорске. Что ее понесло в Глазов на урановый комбинат?
"В настоящее время открытое акционерное общество "Чепецкий механический завод" входит в структуру Корпорации "ТВЭЛ" (российский производитель ядерного топлива), являющейся частью ОАО "Атомэнергопром", принадлежащего Госкорпорации "Росатом". Предприятие находится в городе Глазове, расположенном на севере Удмуртской республики. Завод успешно работает в своей отрасли уже на протяжении шестидесяти лет и в 2006-ом году отметил свой юбилей. Сегодня ЧМЗ занимает одну из лидирующих позиций среди мировых производителей изделий из циркония и циркониевых сплавов"
И потом, после встречи с Николаем Анисимовичем и переезда в Усть-Каменогорск работала с легкими элементами и заработала профзаболевание и тем не менее всю жизнь провела в цехах?!
Тетя Ира Морданова, опять же жительница Загорска, которая большую часть своего трудового стажа заработала изготавливая взрывчатые вещества, в составе которых нет ничего полезного для живого организма.
Совершенный пробел про тетю Майю. Нужно уточнить у ребят про ее трудовой путь, но, поскольку она выпускник неорганики, можно не сомневаться, что и ей большой химии в жизни хватило.
Тетя Сима Голубова, ближайшая подруга Гончаровой на протяжении всей взрослой жизни. Их так и звали: "Симка-Галка". Всю жизнь любила дядю Гошу Джамбова. В 70-е работала в ГИАПЕ, а это значит, что как минимум командировки на заводы большой химии подразумевались. Кто знает, может тетушки, которые так и не вышли замуж, потому и не рожали детей, что риск, связанный с профессией их подстерегал?
Я отвергаю в качестве причины отсутствия детей отсутствие мужа. Да, общество тех лет не приветствовало матерей-одиночек. Но все мои любимые тетушки не были одиночками в жизни - у них были родственники и друзья, которые вряд ли оставили их в одиночестве с ребенком на руках. И жизнь и профессия были против.
Еще знаю, что многим замужним пришлось ка следует призадуматься на тему рожать - не рожать по причине работы. У мамы в ГЕОХИ были две подруги, которые закончили Менделеевку на полгода раньше, чем она - первый выпуск физико-химического факультета - Кира Барсукова и Вера Беляева (я, к сожалению не знаю их девичьих фамилий). Обе рожали после тридцати пяти, хотя тетя Кира вышла замуж ненамного позже мамы. В результате - один, Ленечка Барсуков, мой очень близкий друг удалец-молодец. Другой - Мишка Беляев, хотя умственно полноценный, физически - нет и сейчас, после смерти мамы всю оставшуюся жизнь проведет в больницах, если кто-то из родственников отца не возьмет его под свою опеку.
Хотя, если этих энтузиасток спросить жалели ли они о том, что связали жизнь с такой неженской профессией я очень сильно сомневаюсь, что от кого-нибудь мы дождались бы отрицательного ответа. Они ведь трудоголики и созидатели и в этих цехах, лабораториях и чертежах было дело, которое им было подвластно, которое делалось и плоды которого были кому-то нужны.
Я так завидую им сейчас!

Менделеевские девчата

Я уже писала о достаточно витиеватом пути, приведшем в наш институт тетю Галю Гончарову. Собственно вряд ли вообще среди тех, кто учился в те годы в Менделеевке с детства лелеял мечту стать химиком. Время Большой химии в СССР еще впереди и всякая химизация еще и в проектах и перспективных планах не значится. Среди известных мне менделеевских подружек - Пивушкова-Морданова - они вместе учились в школе в Загорске. Гончарова-Фишера немного другая история, они учились в Москве. А пара Гончарова-Голубова уже институтская дружба, так же как остальные мальчики и девочки Коммуны и возле нее.
Тетя Миля (Эмилия)Фишера дочь врага народа по рождению. Ее отец чех-интернационалист разделил судьбу с тысячами иностранных интернациональных специалистов или просто сочувствующих Советской власти порядочных людей, пропавших в лагерях тридцатых годов. Про теть Милину маму и других родственников ничего не знаю. Она училась на неорганике вместе с отцом, Гончаровой, Голубовой, Спектором, Родионовым и любимыми болгарами. О том что она дочь врага народа все наши знали. В студенческие годы ей очень помогала семья тети Гали Гончаровой - и переночевать и пожить и платье сшить. Училась она хорошо, а характером отличалась независимым. Во всяком случае из Гончаровских рассказов следовало, что "эта Милька" не сидела на месте, исчезала иногда по своим делам никого не предупредив и вела свободный студенческий образ жизни. После окончания института ее не могли оставить в Москве по определению: дочь врага народа - за 101 км и она уехала на северный Урал на березняковский содовый комбинат. Я ее помню с 70-80-х годов. Сначала отцовское телефонное: "Милька Фишера" в разговоре с кем-то из друзей, а потом ее появление вместе с мужем Виктором Сидоровичем Юдайкиным в Химках на 9 мая и наконец у нас 26 декабря. К тому времени они с мужем жили уже в Рязани и как рассказала много лет спустя тетя Галя. познакомились они когда тетя миля училась в институте. Судя по тому, что сестра Виктора сидоровича и ее дети живут в Москве и он тоже не был жителем провинции. В Рязани он оказался по тому же принципу 101 км, вот причина была политическая или уголдовная - не помню, надо бы у тети Гали уточнить. Факт тот, что по тем временам когда они появились среди старых друзей тети Мили оба они работали на одном из предприятий Рязани и их жизнь была бы вполне успешной, если бы не отсутствие детей. тем не менее жили они душа в душу и в городской квартире и на даче на берегу Оки, где у Сидорыча был катер, рыбалка, друзья... Чем-то они мне напоминали чету Верещагиных из "Белого солнца пустыни". Как только стало возможно прямо говорить о репрессированных родственниках и стали появляться сообщества по поискам репрессированных и расстрелянных родственников, тетя Миля вошла в состав такого комитета в Рязани и до сих пор активно занимается делами тех, кто остался жив или родственникам тех кого уже нет, и кому нужна помощь. Зная ее активную натуру я знаю, что она делает максимум возможного из того немногого, что есть в арсенале подобных структур. С тетей Галей они дружат всю жизнь и часто их гостеприимной дачей пользовались тетя Галя вместе с дядей Володей Дерюгиным и при жизни Виктора Сидоровича и после его смерти в 1995 году. Да и сейчас, несмотря на достаточно большое количество родственников мужа, которые были бы рады, чтобы она у них погостила, тетя Миля, приезжая в Москву, останавливается у Гончаровой. И после тяжелой полостной операции, которую тетя Галя перенесла пару лет назад тетя Миля жила у нее и ухаживала первые пару недель. Я очень люблю этих жизнерадостных тетушек, совершенно разных по темпераменту, но очень похожих по доброте, искренности и правильности чувств.
Это к ней на день рождения ехали мама с папой 20 июля 1996 г.

Фото от Марины Кошелевой (Уровой)

Коммунары в Вологде (перед поездкой по реке Сухоне)
Увеличить

Разные судьбы

Все наше общее коммунарское прошлое, в котором родители тесно связаны с друзьями юности совершенно не означает, что встреча членов коммуны была предопределена. Чем больше информации собирается, тем более крамольные мысли поселяются в голове. И о том, что членов коммуны могло быть намного больше - ведь сколько близких по духу людей их всех (опять же подчеркиваю всех) окружало! и о том, что никто из них не мечтал о большой химии и выбор института у большинства был связан с абсолютно вторичными причинами. Вот образчик таких причин из жизни Захаровых. Как пишет Наталья Сотникова (Захарова):"У бати в семье было трое детей - он самый старший, затем Лёвка и Женька - сестра, она сейчас жива и живёт на родине родителей в Ростове. Отец - Петр Алексеевич в молодости был сапожником, потом закончил институт лёгкой промышленности чуть ли не в Москве, почему-то стал военным, в войну семья жила в Америке, потом В Германии, откуда батя приехал поступать в институт. Он мечтал стать хирургом, но после посещения анатомички резко передумал и поступил в Менделеевку." Замечательное замечание для ребенка о дедушке "почему-то стал военным". Не знаю как до войны, а когда нас распределяли после окончания института в середине семидесятых кого-нибудь из ребят направляли работать во Внешторг (да, да, с инженерным образованием). Что подразумевалось под эти загадочным словом? Кто-то действительно занимался закупками оборудования, кто-то - промышленным шпионажем под видом закупок. Так что дедушкино присутствие в Америке во время войны, как говорил Юрка Захаров в настоящее время старший, было связано с ленд-лизовскими поставками союзников в Россию, а в конце войны в Германии даже не возьмусь предполагать с чем. Именно за близкое знакомство с Западом дедушка Петр Алексеевич после окончания войны не имел возможности вернуться в Ростов на родину и был отправлен служить в Сибирь. Об этом мы немножко писали, когда рассказывали о поездке к заболевшему Захарову Веры Качалкиной. А уж ее путь в Менделеевку был воистину прямой - в смысле прямо от дома дорожка до институтского порога отнимала немногим больше пяти минут. Вот опять цитата от Натальи:"Родители мамки родом из деревни под Рязанью. Бабуля моя даже помнила молодого Есенина. Приехали они в голодные годы в Москву, поселились на ул. Лесной около Бутырки в коммуналке. У мамы была старшая сестра Аня, её отца убили в первую мировую. Дед Иван Сергеевич был классным столяром, а бабушка не работала. Верка очень хорошо рисовала и мечтала поступить в архитектурный, но не было лишних денег на проезд и пришлось ей ходить пешком в Менделеевку. Так они там и встретились, о чём никто никогда не жалел, а мы, дети, тем более." Вот такая картина маслом. Хочешь - ищи корни тяги к учебе в каких-то детских представлениях о хорошей жизни образованных людей. Хотя когда это в России интеллигенция жила хорошо? Но это с чем сравнивать. Если с нищетой рязанских деревень, то наверное хорошо, а если с фильмом "Свинарка и пастух", то вовсе не факт. Всех так зажигал ленинский призыв: "Учиться, учиться, учиться!"? Да ведь после войны главной задачей было не помереть от голода и лишние рты логичней было отправлять не учиться, получая нищенскую стипендию, а устраивать на работу на фабрику или завод - там платили больше. Вот и выходит, что общим у этого голодного послевоенного контингента студентов (ненавижу это слово, которым теперь оперируют во всех отчетах про студенческие дела - и про итоги приема и про сессии и т.д.)было желание получить образование, пусть не всегда именно то, о котором мечталось, главное, чтобы было интересно жить! Собственно мне кажется именно это и отличало наших от других подобных компаний - неубиваемый интерес ко всему, что происходить непосредственно с ними и в их ближнем и дальнем окружении. И их активное участие во всем происходящем вокруг и жажда управлять собственной жизнью и делать ее лучше.