Внуки Коммуны

Моей Сашке идет шестой год. Теперь к телефону подходит сама и обожает подолгу болтать, особенно если взрослые заняты своими делами. Рассказывает все подряд, прямо что вижу, то пою и иногда меня просто оторопь берет от ее речей. По квартире ходит в обнимку с кошкой и Настиным айподом (надеюсь я правильно написала это слово) и рассказ ее звучит примерно так:"Да я тут на настином айподе музыку слушаю! Вот сейчас с начала поставлю и ты послушай. Ой, блин, это не начало, вот сейчас" и начинает подпевать " А я люблю клубничку, ага, ага" и тут же без перерыва "Ну ты, Нюша, куда полезла! я тебе не разрешаю! Бабушка, ты представляешь, она все время жрет и жрет, прикольно, правда?" У меня от такого речевого потока сразу портиться настроение. Явно ребенок не сказки Пушкина вокруг себя слышит. И большинство ее словечек (на вопрос где Настя, если Саша не в настроении, следует ответ В Караганде!) явно позаимствовано из папиного лексикона. И мысли мои бегут в мое детство, к моему папе. Хотя и Лякин, куда бы его жизнь не кидала, даже перед концом, когда у него были все основания отзываться об этом мире весьма не лицеприятно, никогда блатным сленгом и матом не увлекался.Хотя из семьи простых рабочих, как говорили в советское время. Мой же отец, детство которого прошло очень быстро, поскольку в 14 лет он уехал из Иваново в Москву в ФЗО (фабрично-заводское училище). Вряд ли его окружала рафинированная интеллигентная публика и когда работал на туполевском заводе, и когда воевал. И тем не менее не могу себе представить подобных выражений из его уст! И колыбельные он нам пел на стихи Лермонтова и Пушкина, и ночные сказки рассказывал из Киплинга. И музыку классическую на пластинках слушал (проигрыватель Юбилейный, 33 оборота в минуту). И книжки покупал Дюма, Жюль Верна, Майн Рида. Не нам с Иркой, хотя и с прицелом на будущее, а для себя и для мамы. И нигде там таких слов не было! не специально, не напоказ, не стараясь казаться лучше на людях. Ну не было! Да и в остальных коммунарских семьях не могу себе представить других речей, кроме привычных и нормальных для меня. Уважительных и человеческих. И Фельдово красноречие никогда не требовало этих самых крепких соленых слов в кругу семьи и друзей (хотя понятно, что все их знали, да только повседневно пользоваться было незачем). Как-то не очень наверное понятно все это мое невнятное бормотание, но никак я не могу привыкнуть к сегодняшней повседневной речи, которой овладевают мои внуки!

История любви

У нас на даче умер сторож. Лет ему было уже за 80 и он собирался с 1 сентября покинуть свой пост и уйти на заслуженный отдых. Человек он был тихий, скромный интеллигентный, своими проблемами никого не грузил. Жил, сторожил, за всем потихоньку присматривал. Да и умер в одночасье - вез тележку с дровами солнечным днем конца августа и сердце у него остановилось - он видно и не понял ничего и упал. Упал плохо, неловко, между бетонными блоками, заготовленными на строительство веранды. Ни крикнуть, ни позвать, ни лекарство выпить - ничего не успел. Как сказали врачи скорой, успел бы принять таблетку, может и пожил бы еще. Понятное дело, что его нашли, вызвали всех, кого положено, записали все показания, составили все заключения и сын его похоронил. И ничего бы я о нем не писала,не думала, разве что на даче отмечала, проходя мимо его участка, что окошко не светится и никто приветливо не кричит:"Здравствуй, Лен, как дела?", если бы не тетя Маша. Она тоже, как и сторож, давно постоянно жила на даче в маленьком теплом домике, построенном мужем, который был мастером на все руки, да уж больше десяти лет как умер. Тетя Маша провожала сторожа, плача и причитая, как показывают в старых фильмах про русскую деревню. И это бы пропустила я мимо ушей. Да спустя неделю, встретилась с ней случайно, она сказала:"Зайди, Лен!", усадила меня к столу и заговорила о нем. Я сначала и не поняла о ком идет речь, но постепенно до меня дошло, что он, наш сторож, и тетя Маша (а обоим к тому моменту хорошо за семьдесят перевалило и оба прожили в счастливых браках по многу лет)любили друг друга! Они нашли друг друга и поддерживали целых 6 лет! И такая девичья нежность пронизывала рассказ тети Маши, что мне в какой-то момент стало неловко, как будто я нечаянно подсмотрела то, что видеть совсем необязательно. Она сидела на своем диванчике, опираясь на палочку рукой, которая не до конца восстановилась после перенесенного инсульта и говорила, говорила и лицо ее было молодым и прекрасным. Я почему этой историей так впечатлилась. С одной стороны зауважала нашего сторожа - мужик! С больной ногой, не очень крепким здоровьем, на вид, так и просто дунешь и рассыплется, а сумел еще одну женщину счастливой сделать! А с другой, как обычно, подумала о наших. Среди Коммунаров ведь разводов не было (только у Спектора, но это, как говорится для полноты картины) А все остальные пары как будто кто подбирал. И представить себе невозможно другой состав или кого-то еще рядом с любым из них. И там и там - Любовь, да такая, что хоть книги пиши, все истории разные, одна на другую не похожи, хотя классик говорил, что все счастливые семьи друг на друга похожи...