Мамочка

Ноябрь месяц памятный. Две женщины Коммуны родились в ноябре. 3 ноября - тетя Зина, а 21 Нина Петрова-Строганова - мамочка. Два разных блистательных Скорпиона. Общим у них была неравнодушная жизненная позиция, неизбывный интерес к жизни во всех ее проявлениях и любовь ко всем, включая братьев наших меньших. Мне хочется, чтобы о тете Зине написали многочисленные Уровы, поскольку это ее заряд, подкрепленный стабильностью Николая Анисимовича держит на плаву всех - и Ольгу и Маринку и Саньку, даже если они думают иначе. А мамочка. Как писать о ней? Она не была миленькой и добренькой - могла наотмашь сразить словом и не всегда справедливо, но страстно! Она была творцом и делателем, чего бы это не касалось - анализа ее редкоземельных элементов в лунном грунте, закупок одеял и серфов для Селигера и или стрижки Гобы, или срочного шитья наряда к празднику (а именно этим она занималась в свою последнюю ночь перед отъездом в Рязань!) Как рассказать о той, которую коммунары звали Бэмби, за ее удивительные глаза, и которую любили, несмотря на непростой характер. Меня не удивляет, что об отце я ни разу ни от кого не слышала плохого слова. но и о матери, которая могла всяко себя повести - нет! Тетка, которая жила в нашей семье лет с 12 до замужества, всегда говорит, что мамины слова: "Не будешь учиться - в дворники пойдешь!" преследовали ее пока не выучилась. Не потому, что мать считала профессию дворника недостойной - она уважала рабочий люд и дядя Боря Горячий, который был абсолютно кондовым рабочим был ее близким другом и доверял ей такие свои душевные тайны, которыми не со всеми делился. Дело было в другом. Она совершенно справедливо считала, что занятия наукой дают человеку ту внутреннюю свободу, которая далеко не везде возможна и дает круг общения... Ну очень интересный!!! (хотя всяко бывает) Мамину страстность в любом деле я до сих пор ощущаю в полной мере и ругаю себя, за то, что молчу, там где она кричала бы в полный голос. За то, что не всегда имею мужество принять решение, которое пойдет во вред мне или кому то еще. Она это делала. И еще ее удивительное умение говорить на одном языке и с академиком, и с простым лаборантом или рабочим и даже с представителем церкви (что регулярно бывало, когда они ходили с отцом на празднования в честь Кирилла и Мефодия в болгарском посольстве) И еще ее наряды из штапельных платков. Когда в жизнь родителей вошла компания академиков (Тамм и компания) Новый год чаще всего праздновали у Тамма в Ильинском и мама шила женщинам домашние платья из платков, которые она покупала в универмаге Москва. Это называлось "Мода от Нины Петриччи". Мне кажется, что моя Тошка взяла от бабушки лучшее - умение концентрироваться, умение одеваться - в любую фигню, но безумно стильно и по своему и даже умение быть душой компании. Ей может последнее и не очень нужно, но от генов деваться некуда. Мамочка...

Чудо - чудеса!

Бывает, что привяжется мелодия, крутится в голове и никак от нее не избавишься. вот так сегодня в утреннем автобусе меня подхватил этот припев: Чудо, чудо, чудо, чудо, чудеса Для меня раздолье степи, да леса. И весь день, бегая с бумагами по кафедре и потом по дороге домой она все выплывала и выплывала из-под громоздкого ряда деловых мыслей, толкая назад, в прошлое, в родительские сборы. В голове звучит многоголосье. Ее пели всегда, когда градус был высок, голоса звучали на полную мощность и народ бы толчно пускался в пляс, если бы в нашей ферсмановской трешке было для этого место. Наверное я помню эту песню еще с Ухтомки, потому что она была из любимых и Средой и Коммуной и всеми прочими друзьями из ГЕОХИ и не только, которые собирались в нашем доме.То что мне помниться запевали баритоны, скорее всего Ленечка Дмитриев и Валечка Барсуков и тут же им вторил отцовский тенор:"Я в степях Молдавии родился и в цыганском таборе... тут подхватывали все остальные и вплетались женские голоса. А уж на припеве, на этих самых чудесах начинали стучать по столу ножи, ложки и ладони, так что хор получался с ударным сопровождением. Особенно здорово получался последний куплет, который пели немножно акцентируя, с рваным темпом, но хором!:"Если любим - и через короткую паузу, мощно - любим всей душою и кровь кипучая нам волнует кровь!" Тут отца всегда прорывало не только на второе, но и на третье подголосье и когда завершали:"Из любви мы жертвуем собою - вот, что значит цыганская любовь!" и он уходил в такие высоты, что только на последних чудесах возвращался к общему голосу и там в унисонном строе потихонечку оттенял эти самые чудеса. Лихо было настолько, что даже сейчас, когда я это вспоминаю у меня мурашки по коже бегают. И только сейчас, из этого самого интернета, я узнала, что эта песня из репертуара Вадима Козина, и значит выучили ее с его концертов или пластинок.С чего эти чудеса сегодня меня целый день сопровождали - понятия не имею. Наверное сопровождали все они, которые там, вдали от нас, таким образом стараются подбодрить и в очередной раз помочь, когда что-то не так. Спасибо им!

Внуки Коммуны

Моей Сашке идет шестой год. Теперь к телефону подходит сама и обожает подолгу болтать, особенно если взрослые заняты своими делами. Рассказывает все подряд, прямо что вижу, то пою и иногда меня просто оторопь берет от ее речей. По квартире ходит в обнимку с кошкой и Настиным айподом (надеюсь я правильно написала это слово) и рассказ ее звучит примерно так:"Да я тут на настином айподе музыку слушаю! Вот сейчас с начала поставлю и ты послушай. Ой, блин, это не начало, вот сейчас" и начинает подпевать " А я люблю клубничку, ага, ага" и тут же без перерыва "Ну ты, Нюша, куда полезла! я тебе не разрешаю! Бабушка, ты представляешь, она все время жрет и жрет, прикольно, правда?" У меня от такого речевого потока сразу портиться настроение. Явно ребенок не сказки Пушкина вокруг себя слышит. И большинство ее словечек (на вопрос где Настя, если Саша не в настроении, следует ответ В Караганде!) явно позаимствовано из папиного лексикона. И мысли мои бегут в мое детство, к моему папе. Хотя и Лякин, куда бы его жизнь не кидала, даже перед концом, когда у него были все основания отзываться об этом мире весьма не лицеприятно, никогда блатным сленгом и матом не увлекался.Хотя из семьи простых рабочих, как говорили в советское время. Мой же отец, детство которого прошло очень быстро, поскольку в 14 лет он уехал из Иваново в Москву в ФЗО (фабрично-заводское училище). Вряд ли его окружала рафинированная интеллигентная публика и когда работал на туполевском заводе, и когда воевал. И тем не менее не могу себе представить подобных выражений из его уст! И колыбельные он нам пел на стихи Лермонтова и Пушкина, и ночные сказки рассказывал из Киплинга. И музыку классическую на пластинках слушал (проигрыватель Юбилейный, 33 оборота в минуту). И книжки покупал Дюма, Жюль Верна, Майн Рида. Не нам с Иркой, хотя и с прицелом на будущее, а для себя и для мамы. И нигде там таких слов не было! не специально, не напоказ, не стараясь казаться лучше на людях. Ну не было! Да и в остальных коммунарских семьях не могу себе представить других речей, кроме привычных и нормальных для меня. Уважительных и человеческих. И Фельдово красноречие никогда не требовало этих самых крепких соленых слов в кругу семьи и друзей (хотя понятно, что все их знали, да только повседневно пользоваться было незачем). Как-то не очень наверное понятно все это мое невнятное бормотание, но никак я не могу привыкнуть к сегодняшней повседневной речи, которой овладевают мои внуки!

История любви

У нас на даче умер сторож. Лет ему было уже за 80 и он собирался с 1 сентября покинуть свой пост и уйти на заслуженный отдых. Человек он был тихий, скромный интеллигентный, своими проблемами никого не грузил. Жил, сторожил, за всем потихоньку присматривал. Да и умер в одночасье - вез тележку с дровами солнечным днем конца августа и сердце у него остановилось - он видно и не понял ничего и упал. Упал плохо, неловко, между бетонными блоками, заготовленными на строительство веранды. Ни крикнуть, ни позвать, ни лекарство выпить - ничего не успел. Как сказали врачи скорой, успел бы принять таблетку, может и пожил бы еще. Понятное дело, что его нашли, вызвали всех, кого положено, записали все показания, составили все заключения и сын его похоронил. И ничего бы я о нем не писала,не думала, разве что на даче отмечала, проходя мимо его участка, что окошко не светится и никто приветливо не кричит:"Здравствуй, Лен, как дела?", если бы не тетя Маша. Она тоже, как и сторож, давно постоянно жила на даче в маленьком теплом домике, построенном мужем, который был мастером на все руки, да уж больше десяти лет как умер. Тетя Маша провожала сторожа, плача и причитая, как показывают в старых фильмах про русскую деревню. И это бы пропустила я мимо ушей. Да спустя неделю, встретилась с ней случайно, она сказала:"Зайди, Лен!", усадила меня к столу и заговорила о нем. Я сначала и не поняла о ком идет речь, но постепенно до меня дошло, что он, наш сторож, и тетя Маша (а обоим к тому моменту хорошо за семьдесят перевалило и оба прожили в счастливых браках по многу лет)любили друг друга! Они нашли друг друга и поддерживали целых 6 лет! И такая девичья нежность пронизывала рассказ тети Маши, что мне в какой-то момент стало неловко, как будто я нечаянно подсмотрела то, что видеть совсем необязательно. Она сидела на своем диванчике, опираясь на палочку рукой, которая не до конца восстановилась после перенесенного инсульта и говорила, говорила и лицо ее было молодым и прекрасным. Я почему этой историей так впечатлилась. С одной стороны зауважала нашего сторожа - мужик! С больной ногой, не очень крепким здоровьем, на вид, так и просто дунешь и рассыплется, а сумел еще одну женщину счастливой сделать! А с другой, как обычно, подумала о наших. Среди Коммунаров ведь разводов не было (только у Спектора, но это, как говорится для полноты картины) А все остальные пары как будто кто подбирал. И представить себе невозможно другой состав или кого-то еще рядом с любым из них. И там и там - Любовь, да такая, что хоть книги пиши, все истории разные, одна на другую не похожи, хотя классик говорил, что все счастливые семьи друг на друга похожи...

День рождения Гончаровой

Чисел и дней не помню. Как на дачу попаду - все сливается в один непрерывный праздник души и цветения роз. Розы в этом году просто необыкновенные (неужели правда конец света настанет?) и впервые в жизни сварила литровую баночку клубничного варенья из собственной клубники - и вовсе невероятно! Но пришлось вернуться в Москву и я решила разыскать Гончарову. Последний раз мы общались недели полторы назад и она была на перепутьи - в Москве тошно, на дачу одной неохота (на мою без меня, а я еще работала). в Рязань вроде рано, в Фирсановку тоже неохота. Т.Е полным ходом этап: "Жизнь не удалась!" Мои уговоры поехать наконец хоть куда-нибудь и в Москве не сидеть шли мимо сознания не задержавшись. Но несколько дней спустя все мои попытки ее поймать дома успехом не увенчались и я решила, что она таки уехала в Питер к племяннице. Сегодняшние звонки на городской остались без ответа и я позвонила ей на мобильный. Не очень люблю это делать, поскольку она его не любит, всегда немного волнуется когда ей звонят и ей все время кажется, что ее не слышно. Однако трубку взяла сразу и я поняла, что она навеселе. На мои вопросы где она - ответила уклончиво. Недалеко от тебя (в смысле дачи) по Белорусской дороге на Москва-реке. За все годы знакомства такое место с ней связанное мне незнакомо и я естественно спросила где это она на Москва-реке и что там делает. Я, говорит, недалеко от Тучково дачу сняла!? Честно говоря я сначала ей не поверила, да и сейчас осталось ощущение розыгрыша. Но самое смешное, оказалось, что день рождения у нее сегодня! Меня это порадовало, поскольку во-первых, пьянствует она не просто так, а по случаю. Во-вторых, моя интуиция (не память, к сожалению) меня не подвела и позвонила я ей вовремя. Ну а в-третьих, на мое пожелание здоровья и до скорой встречи она ответила, что соскучилась по даче и приедет, но после Рязани. Вот такая она всю жизнь! Прикольщица, за словом в карман не лезет, держит фасон и живет на полную катушку, чего и дальше ей от всей души желаю. А там, через некоторое время выясню с чего это она вдруг и с кем эту дачу сняла, да и сняла ли, да и была ли дача? Лето!

Какая песня

Прочитала свое сообщение и поняла, что нигде не говорю о какой песне идет речь. Спасибо Марине Кошелевой (Уровой) она меня спросила эта ли: > > Почему ж ты мне не встpетилась > > Юная, нежная, > > В те года мои далекие, > > В те года вешние > > > > Голова стала белою > > Что с ней я поделаю. > > Почему же ты мне встpетилась > > Лишь сейчас. > > > > Я забыл в кpугу pовесников > > Сколько лет пpойдено > > Ты об этом мне напомнила > > Юная, стpойная > > > > Об одном только думаю > > Мне жаль ту весну мою, > > Что пpошла неповтоpимая, > > Без тебя > > > > Как боится седина моя > > Твоего локона! > > Ты еще моложе кажешься > > Если я около... > > > > Видно, нам встpеч не пpаздновать! > > У нас судьбы pазные, > > Ты любовь моя последняя, > > Боль моя. Ну да, эта, музыка Н. Богословского, стихи Н. Доризо, наверняка можно послушать в интернете в разных исполнениях.

Разные судьбы

Я вернулась с дачи в День России и он же - день рождения моей старшей внучки Настасьи. Позвонила им в деревню - девчонки у бабушки в Тамбовской области, поздравила и ощутила какое-то псиное одиночество. Оставили собаку дома, а она в тоске по хозяевам ничего не хочет. Вот с этой тоски и включила телевизор. А там по какому-то каналу идет старый послевоенный фильм "Разные судьбы". И села я, и смотрела на одном дыхании не отрываясь.Там опять про них, про наших. Нет, не эта красавица,главная героиня, хотя хороша она безусловно. Нет. А все ее друзья - ну просто картина маслом. Мама очень любила этот фильм за песню. А пели ее не только наши под папину гитару, но и братья Барсуковы по фортепиано Виктора Леонидовича. Все-таки счастливая судьба никому не дается просто так. Все эти разговоры про серебряную ложку во рту чаще всего внешняя канва чьей-то жизни, а скелетов у каждого в шкафу предостаточно. Не бывает всего сразу - квартиры, машины,беспроблемные дети. Мама говаривала:"К 50 годам все будет". Что все? Счастье и покой? Это я к тому, что если кто не верит, что герои фильма по своей воле из столицы в далекие края уехали, пусть пишут про происки КГБ. Наши ехали и об этом я уже писала. И вкалывали и защищали диссеры и рожали детей и играли в КВН. И эти ребята из фильма, одного из которых играет молодой Георгий Юматов, другого- секс символ тех лет Юлиан Панич, настолько духом своим и статью похожи на наших, что просто чувствуешь их там, где-то недалеко, в той гуще жизни, которая тогда кипела вокруг них и варилась. Но я о песне. У меня в голове звучит конечно мамин голос. И папин. А потом, когда их уже не стало я услышала как ее поет Виктор Барсуков. В детско-молодые годы исполнения братьев Барсуковых мне услышать не довелось. А дядя Витя пел у тети Киры на дне рождения, когда ни моих, ни его младшего брата Валерия в живых уже не было. И вот когда я смотрела фильм, то рядом с актерами пели они. Все трое. Мама, папа и дядя Витя.

Про месяц май

Месяц май в мои молодые годы с Коммуной у меня не ассоциировался, поскольку она приходилась на самый его конец. В младшем детстве, лет до 12-14 на майские праздники чаще всего ездили в Ухтомку (станция Ухтомская казанской ж/д). Или в Измайлово, к тете Оле. Долгих выходных тогда не было, ездили в Ухтомку на два дня. Ночевали в нашем недостроенном доме под ватными одеялами - печки никакой отец так и не построил, а на май, как известно, не всегда бывает тепло. С появлением Селигера в нашу жизнь вошли байдарки. И тогда это было не дешевое удовольствие во-первых, да и не вдруг их можно было купить, во-вторых. Я точно не помню был ли первый трехместный Салют, на котором плавала вся наша семья, куплен или взят напрокат в ГЕОХИ. Смирновы точно сразу себе что-то купили. И с моих лет 14 начались майские походы по Подмосковью. Ходили на три-четыре дня все больше по Москва-реке. От Тучково или Можайска до Звенигорода. Дальше начиналась охранная зона и плыть по Москва-реке было нельзя. Всякое там было - и утренний снег на палатках и упавший в холодную бурную воду Гоба - его выловили Смирновы, шедшие за нами следом. И тогда же отец ставил парус, с нарисованным на нем богом солнца - все только что прочитали книгу Зигмунта и Ганзелки про остров Пасхи и были зачарованы их скульптурами и символикой - и мы сцепляли байдарки в подобие катамарана и плыли, подгоняемые попутным ветерком. Так май получил не садово-огородную, а совершенно отчетливую спортивную окраску. А следующим майским праздником был День Победы. Тут мне сложнее определиться с началом его празднования компанией фронтовиков-менделеевцев. Мне кажется, это началось с какого-то юбилейного Дня Победы, но в семидесятые собирались у Гончаровой в Бутаково - это я точно помню. До этого, мне кажется, у Войтеховых в Москве. Но с каких лет - не знаю. Собственно именно последняя встреча 9 мая меня на эти мысли и натолкнула, обо всех майских днях. Приезжала тетя Женя Войтехова. Из всего их большого и шумного фронтового сообщества сейчас остались трое - она, дядя Женя Ефимов, 90-летие которого отпраздновали в декабре прошлого года и дядя Толя Родионов, о котором я уже писала. Тетя Женя шла, опираясь на палочку и высоченного внука. Ее седая голова, как всегда высоко поднята и глаза смотрят ясно и немножко строго. У нее всегда был такой взгляд - немножко строгий. Не могу сформулировать, что я чувствую каждый раз когда ее вижу. Наверное всегда вижу маму - ведь они с тетей Женей сидели и разговаривали на заднем сиденье всю эту последнюю мамину дорогу. Удивительная она женщина. Красивая, подтянутая, несмотря на палочку и тяжелую больную походку. Наверное не всегда она в состоянии дойти до столовой в своем доме-санатории в Химках в котором сейчас живет. Никогда ни на что не жалуется "Ноги болят" - максимум, сказанный мимоходом. Единственное что вырвалось и видимо ее беспокоит - она сейчас живет в этом заведении в комнате одна. И очень не хочет, чтобы к ней кого-то подселили. Далеко не все старики умеют разговаривать на темы, не касающиеся их здоровья. Вот тетя Женя из них. Гуляет, читает и минимально общается с окружающими. Где силы духа берет для такой жизни? Конечно у нее есть дочь и внуки и правнуки. Но живет она одна. Каждый день и каждую ночь, наедине со своими думами, болячками, тоской и радостью. Впрочем, как и тетя Галя Гончарова, только та еще пока бегает и ноги ее не подводят. Тетя Женя - Евгения Андриановна Николенко - прошла войну и поступила в Менделеевку на неогранический факультет, там и познакомилась с будущим мужем, красавцем Антоном Войтеховым. Но дальше не все было вместе. Он продолжал учиться на неорганике и в результате стал электрохимиком, а она в 1947 году попала на физхим.В 1951 году они поженились и отправились в Челябинск-40 заниматься радиоактивным топливом для боевых ракет. Так у тети Жени вся жизнь пролетела на ядерном топливе. Ирка родилась в 1952 году наверное там, на Урале. Но достаточно быстро они вернулись в Москву. Скорее всего с легкой руки Николая Михайловича Жаворонкова. Он многих менделеевских птенцов отслеживал. Хотя какие это птенцы - мужики и девушки, прошедшие войну. Дядя Толя точно был в высоких чинах сначала в ГОСНИИхлорпроекте, а потом в Госплане. А тетя Женя попала на короткое время в ИОНХ, а потом, когда академик Бардин собирал всех металловедов под свое крыло, пришла в ИМЕТ. Да там и осталась. Защитила диссертацию по высокотемпературным соединениям урана (60-е годы), а потом села за электронный микроскоп и до пенсии на нем проработала. Электронный микроскоп в шестидесятые годы был чудом техники и наше чудо - тетя Женя его успешно дополняла. До сих пор люди об этом помнят. Ну так вот, о майских праздниках. 9 мая Бутаковкого периода было самым замечательным. Все были еще молоды и полны сил. Все умели все - женщины организовывать стол, мужчины - копать грядки, если надо, поправлять забор или крыльцо, обрезать деревья. И все вместе - хохотать до упаду и петь песни! Во всяком случае именно так я их воспринимала. Конечно они не только пели, но и спорили. Среди них были такие упертые коммунисты как отец и Родионов и такие безбашенные антикоммунисты, как Гончарова. И спорили горячо и нелицеприятно! Поводов всегда хватало, потому что слишком много было острых жизненных вопросов, не только со свободами связанных. С той же коррупцией, которая есть везде и у всех. Про тех же чиновников от всего - науки, медицины, образования. Про всякую разную некомпетентность людей, долженствующих принимать решения. А потом садились за стол и вместе пели. Так что май получался насыщенным, причем по нарастающей. Потому что Коммуна была крещендо!Ухтомская сирень - и Коммуна. Вот мой май.

К ВОПРОСУ О КОММУНАРСКОМ ЛЕТОИСЧЕСЛЕНИИ

      Прежде всего, прошу прощения у всех читателей блогга «Коммунары» за мою вопиющую ошибку, допущенную в сообщении от 26 мая: я его посвятил 56-му Дню Коммуны. Видимо, эта нелепая цифра и привела в некоторое недоумение Алену. В силу несчастий и болезней, свалившихся на меня в последнее время, моя башка теперь не так свежа, как у молодого Фельда, и поэтому я непостижимым образом перепутал порядковую нумерацию Дням Коммуны. На самом деле 26 мая 2012 года наступил 61-й День Коммуны. И чтобы снять все вопросы о том, «от какой печки» мы ведем счет нашим Святым Дням, даю историческую справку по этому поводу.

     Решение о ежегодном праздновании Дня Коммуны было принято в начале июня 1951 года, в тот день, когда Коммуну покидали (уезжая по назначению) первые коммунары – Зина Пивушкова и Ира Морданова. Стало быть, первый День Коммуны состоялся 31 мая 1952 года у тети Шуры в Загорске. Зина и Ира на нем не присутствовали, но телеграммы отстукали. Вот от этого 31 мая 1952 года и ведется счет нашим Святым Дням. Сначала это было железно 31 мая. Но к 9-му Дню Коммуны мы сообразили, что в будний день устраивать этот праздник затруднительно. И мы решили, что 10-й День мы отпразднуем в последнее воскресенье мая 1961 года. Но об этом решении Юра Захаров не знал. А в июне 1951 года, когда принималось решении о праздновании, Аркаша Шкрапкин – еще тогда не муж Майи – сказал, что это все лирика и романтика, что уже через пару лет все забудется, пойдут семьи, детишки, прочие заботы. Дескать, через 10 лет никто на праздник не приедет. И мы ударили с ним по рукам: если на 10-й День Коммуны все коммунары (все до одного!) не соберутся, мы ему ставим два ящика пива. Если же все соберутся – он нам ставит один ящик пива.

       Так вот, Юра Захаров о пари помнил, но о решении перенести празднование на последнее воскресенье мая (тогда это было 29 числа) не знал. Писать ему в его закрытый город тогда было невозможно.

        10-й День мы отпраздновали в Домодедово у Майи с Аркашкой. Юра не приехал. Два ящика пива мы проиграли. Это был незабываемый день, и Аркадий хотел отказаться от выигрыша, но его великодушие коммунары отвергли – два ящика пива я со Спектором на тележке приволокли.

       Вечером 29 мая я уехал в Дзержинск, а вечером 30 мая мне звонит Женя Строганов и говорит: приехал Юра, требует полного сбора, и есть возможность содрать с Аркашки его ящик пива. А у меня дома, как на грех, ни рублишка. Забежал к соседу, занял 30 рублей, бегом на вокзал, нагло без билета влез в поезд, рассказал начальнику поезда, в чем дело, и меня поняли.

        Короче 10-й День Коммуны мы отмечали дважды: 29 мая в Домодедове, а 31-го – в Москве, в квартире Строгановых. Ящик пива Аркадий притащил и с этого дня зарекся спорить с коммунарами.

        А когда субботу тоже сделали нерабочим днем, коммунарский праздник стали праздновать в последние субботу и воскресенье мая.

         Вот так обстоит дело с коммунарским летоисчислением, и 26 мая 2012 года действительно наступил 61-й День Коммуны.

         Спасибо Оленьке и Аленушке, поддержавших меня в этот святой и такой грустный для меня день. Для Феликса в Америке этот день тоже не прошел незамеченным.

         Слава Коммуне!

                                                         Несмотря ни на что еще живой Фельд

День Коммуны

Сегодня я первый раз обратила внимание на цифры - почему 56 день Коммуны, если она была создана еще в годы учебы? Точно не знаю, но думаю, что отсчет ведется с того раза, когда уезжала к местам работы последние коммунары и решили ежегодно встречаться. Мне стыдно, что перед отъездом на дачу в пятницу я не залезла в блог и ничего не написала. Простите, дядя Изя! Но слово ваше было сказано вовремя и Ольга мне позвонила в субботу вечером и мы с ней, пусть порознь и в разных местах, за всех выпили. Нам повезло, что мы, будучи бабушками. имеем замечательную возможность общения с теми, кто знает нас девочками. Это дорогого стоит! Поэтому повторю слова, сказанные год назад: "Живите с100 лет, папа Фельд". А к тете Мае 30 мая постараюсь выбраться. А вдруг, несмотря на все очень важные дела, да удастся! Всем детям и внукам Коммуны наилучшие пожелания!

56-Й ДЕНЬ КОММУНЫ

     Сегодня последняя суббота мая 2012 года. 26 мая. Это значит, что наступил 56-й День Коммуны. Еще в прошлом году 55-й День мы отмечали в Дзержинске. Еще за столом весьма шустро вел себя Спектор. Нас окружали всенепременнейшая Галя Гончарова. С нами была всеми любимая Алена. Казалось, что у нас еще есть время…

     … Утро сегодняшнего дня я встретил в больничной            палате Нижегородской областной клинической больницы им. Семашко. К счастью, еще вчера меня выписали из нее. В половине 10-го за мной приехала Эмма, и я покинул эту юдоль страданий. Дома я немедленно соорудил мой любимый кавказский салат, налил стопарь и при поддержке моей наивернейшей Эммы отметил 56-й наш Святой День. Звонить было некому: Майке, видимо, не до праздников. Гале позвонил, но она, как всегда, где-то шлендрает, а Алена, наверняка, либо в институте, либо на даче…

        Словом, пришел этот давно предсказуемый день, когда наш праздник пришлось отмечать одному. Ничего не попишешь – годы взяли свое… Грустно…

        И все же – носы кверху! Не пищать! Поздравляю всех, кто знает Коммуну, кто любит Коммуну, кто помнит о Коммуне с её 56-м Днем. Желаю всем здоровья и счастья!  Вечная и светлая память Жене Строганову, Нине Петровой, Ире Мордановой, Зине Пивушковой, Юре Захарову, Владу Худзику, Изе Спектору… Майе Михайловне Хвощевской долголетия и счастья в своем семействе. Аминь!

                                             Пока ещё живой Фельд

Фельд успел раньше... Я второй день собираюсь написать о дяде Изе. Вчера не стала - боялась, что прочитает Фельд, которому могли еще не сообщить эту печальную новость. А сегодня увидела, что он сильнее меня, потому что, несмотря ни на, что написал. Я знала, что Спектор сдает. Тетя Галя Гончарова держала меня в курсе и я знала, что после того как он расстался с работой на него хлынули проблемы со здоровьем, но не верила, что он не выдержит. Казалось солнышко засветит, дача начнется и он воспрянет, впряжется во всякие дела и снова станет тем самым дядей Изей, которого я знала всю жизнь. Шумного, бодрого, доброго, все о нас, детях Коммуны знающего и помнящего. Он всегда поздравлял нас всех с праздниками, днями рождения и расспрашивал подробно про жизнь, мужей, детей и внуков. Ему в жизни ничего не доставалось легко. И послевоенная голодная учеба в Москве, и работа на ответственных должностях в химической промышленности и дача, которую он построил и обустроил по своему разумению (помню как Фельд восхищался тем, как Спектор все замечательно устроил. Помню, как мам и вся женская половина Коммуны переживали, что Изька никак не жениться и радовались, когда у него, позже всех в Коммуне родился сын. Он был очень шумным в молодости, его голос был слышен раньше всех, издалека, когда гуляла Коммуна. Он был вернейшим другом для всех девочек, с которыми он учился - тетя Таня, тетя Элла, тетя Галя, тетя Сима. Для него они все были родными, такими же как вся Коммуна. У него, над которым вечно подтрунивали, было большое сердце, которое вместило всех. Он звонил мне, когда не стало мамы с папой, очень переживал за Женьку, который бросил учиться и служил в армии. Все они вместе - родители, Коммуна, все их друзья были нашим щитом, который всю жизнь хранит нас от горестей и бед. Их все меньше здесь, на земле. А мы без них все беззащитнее, несмотря на жизненный опыт, детей и внуков. Наша любовь всегда с тобой, дядя Изя, прости нас, если что не так...

ПРОЩАЛЬНОЕ СЛОВО ДРУГУ, КОММУНАРУ ИСААКУ ЭЛЬЕВИЧУ СПЕКТОРУ – ИЗЕ БОЛЬШОМУ

  Ну, вот и ты, дружище, оставил нас и навсегда уходишь в небытие. Мы с тобой знаемся 65 лет, и за эти годы мы стали больше, чем друзьями. У меня никогда не было родного брата, но я не думаю, что (если бы таковой имелся в наличии) я испытывал бы к нему более братские чувства, чем к тебе. Мы всегда – все эти 65 лет – могли ПОЛНОСТЬЮ располагать друг другом. Другого друга-брата в Коммуне у меня не было. Женя для этой роли не подходил: он был моим гуру. Юру я очень любил, но братом его не ощущал: этому мешал его аристократизм. А Влад Худзик вообще не в счет – я с ним одну похлебку не хлебал. Так что сегодня я расстаюсь с моим единственным братом.

    Я не стану сейчас живописать, что ты был за человек. Скажу только, что был талантливый трудяга и оставил видимые следы своей деятельности на Головановке, в Дзержинске, в Москве, под Москвой – на реке Дубне. И во всех этих местах остаются жить твои друзья, которые очень горюют от твоего ухода.

      К кому я теперь позвоню, когда мне будет очень плохо? С кем я теперь поделюсь, когда мне будет очень хорошо? Куда мне теперь позвонить на День Победы? Ты молчишь, а я не знаю.

       На блогге «Коммунары» есть фото, где последний раз мы вместе. Этому фото еще нет и года. Оба мы там, конечно, далеко не орлы, но пропустить пару стопарей еще очень даже могли. И пошуметь – тоже могли. Теперь ты молчишь, а мне трудно писать – слезы заливают глаза.

       В последние годы мы с тобой отмечали очередной День Коммуны по телефону: ты на Дубне, я – в Дзержинске наполняли рюмахи, стукали ими по телефонной трубке, желали друг другу всего хорошего и выпивали. В этом году я, конечно, могу позвонить Майе (и обязательно позвоню), но выпить с ней не получится. Так что, дорогой мой друг-брат, придется мне в одиночку опрокинуть рюмку за нашу Коммуну и за светлую память о тебе, Жене, Нине, Зине, Ире, Юре, Владике и за остальных наших любимых и незабываемых друзей.

     Ты прости меня, Изя, что я не приеду и не брошу тебе прощальную горсть земли. Я сам сегодня уже частично там, где находишься ты. Я теперь «невыездной, и ты это хорошо знаешь. Но я не говорю тебе «прощай». Мы, конечно, не сможем теперь повторить наше последнее фото, но все остается, как всегда. Для меня ты остался со мной: мы уйдем отсюда вместе.

            Твой друг-брат, Изя Маленький

Анатолий Иваныч

Был такой период в жизни отца - конец 60-х, начало 70-х, когда он частенько приходил с работы в сильном подпитии. В институте, та самая компания - Малахов, Родионов, Строганов. Первые двое к тому времени защитили докторские и стали зав. кафедрами. Отец оставался вечным доцентом, вечно занятым общественной работой в различных комитетах и обществах, оргвопросами на кафедре - В.В. Тарасова тогда уже не стало и папа был действующим и.о.
Но собирались выпить все вместе, а может и не только они - не знаю. Конечно можно строить всякие предположения, что они не могли не видеть, что все идет никуда, руководство страны слишком далеко от тех идеалов, которым всю жизнь служил отец. Не знаю. В институте тех времен тоже хватало причин для расстройства. А может и семейная жизнь не у всех протекала гладко. какие еще причины называют мужики, когда собираются выпить? Короче очень я тогда этих дядю Толю и дядю Афоню не любила. Да и не знала о них ничего толком - откуда?
Анатолий Иванович пришел в институт с войны - так же, как отец. Воевал в артиллерии и, зная его теперь, могу с уверенностью сказать, что ни за чьи спины не прятался. Учится было непросто - за войну забыли все. Но азартные были ребята и после окончания института Н.М. Жаворонков, который был человеком, умеющим отбирать талантливых и активных способствовал тому, что он поступил в аспирантуру на неорганике и не ошибся. Уже в 1954 г. Анатолий Иванович защитил кандидатскую и стал ассистентом. Параллельно с этими успехами он женился на Ларисе Панус и в том же 1954 у них родилась Наталья. (Тетя Лариса всю жизнь проработала в ВИМСе вместе с тетей Наташей Смирновой и когда не стало тети Наташи, на ее поминках мне показали их лабораторию и говорили о тете Ларисе очень тепло и очень высоко ее оценивая).
Дальше страна заговорила о Большой химии. Именно так, в Советском Союзе все большие стройки шли с большой буквы, как имена зверей в сказках Киплинга. Пленум ЦК КПСС в 1958 году принял решение и за ним должна была последовать инициатива с мест. В Менделеевке было решено организовать втуз при Сталиногорском химическом комбинате, одном из крупнейших в стране на тот период. И в 1959 Анатолия Ивановича отправили организовывать там занятия. С нуля, на практически пустом месте. Тогда все должны были способствовать выполнению решений партии,поэтому на пленуме Тульского совнархоза отдали здание Горного техникума в распоряжение нового ВУЗа, на деньги комбината оборудовали его всем необходимым и в октябре 1959 г институт, названный потом Новомосковским филиалом (так же как и комбинат, который после смерти Сталина стал Новомосковским) начал учит химиков для промышленных предприятий. Вернулся в Менделеевку Анатолий Иванович в 1960 г. К тому времени у него еще одна дочка родилась - Ирина. И стал деканом топливного факультета.Понятно, что факультет стратегический и оборонных дел там тоже было немало. И далее - вся жизнь в институте. Сейчас он в совете Ветеранов менделеевки, бодр, насколько это возможно в его немалые годы, активен. Только о политике говорит без прежнего пыла и с огромной горечью наблюдает за развалом той промышленности, которую их поколение создавало. Люблю его ужасно! Вот за эту самую верность идеалам, которую он как и отец пронес через всю жизнь. За умение делать дело. За доброе сердце и умение нести свою ношу до конца. Дай ему, Бог, здоровья побольше, если можешь!

Чье-то сердце загрустило...

Похоже, что интенсивность пополнения блога пошла по анекдоту:"Новый год - 8 Марта".?! Ау, дети Коммуны и примкнувшие к ним! Вы меня слышите?
Меня толкнуло к клавиатуре совершенно прозаическое событие - курсы повышения квалификации. Все преподаватели ВУЗов раз в пять лет обязаны чему-нибудь учится. Ну и меня постигла участь сия. Из предложенного обилия программ я выбрала самое для меня безопасное - Активные и интерактивные методы обучения. И можно было бы сказать, что выбрала я их по тому же принципу, по которому большая часть народа вчера голосовала (я имею в виду тех, кто делали это по собственному разумению, а не за деньги или другие блага)- скорее против всех, поэтому за наименее противного для себя лично на данный момент. Меня спас Геннадий Алексеевич Ягодин - он курирует вот эту самую тематику и когда я увидела его фамилию выбор был сделан. И вот сегодня он вел первое занятие - знакомство. И начал со своей биографии. И окунул меня сами понимаете куда - в молодость коммуны.
Оказалось, что он вовсе не собирался тогда становится специалистом в области радиоактивных элементов, а закончил мою кафедру - стекла - и был распределен, и собирался начинать работать на предприятии, но... Но тут кончилась война и американцы взорвали Хиросиму и Нагасаки и наша страна создавала ядерную программу, которая впоследствии пронизывала всю тяжелую промышленность. Одной из строчек этой программы было создание физико-химического факультета в Менделеевке и туда срочным образом были зачислены выпускники 1947 года мужского пола. Как туда попали девушки сегодня Геннадий Алексеевич не рассказывал. Самое забавное было то, что преподаватели, читающие спецкурсы студентам этого факультета (ну понятно, что первые год - два) не знали по какой специальности их будут выпускать! Абсолютная секретность, первая форма. ( ну, не нулевая, слава богу)
Я пришла после занятий и нашла свои записки - в прошлом году 9 мая я "допросила", очень коротко, всех присутствующих и вот что получилось (их лица есть на фотографиях неоргаников):
Две подружки московские школьницы Таня Промтова и Лариса Панус, так же как сорви-голова Элка Фельдгандлер в 1946 году попали в группу неоргаников, где большая часть мужского населения пришла с фронта. Время было лихое во всех смыслах - и жрать нечего, и слава тебе, Господи, живы остались и молодость, бурлящая и кипящая несмотря ни на что.Первый же совместный Новый год встречали в Трехпрудном переулке, в коммуналке у Промтовой. Судя по лицам сегодняшних вспоминателей гуляли весело и выпивки было существенно больше, чем еды. Результат этого, который помнят все - Изька (Спектор) напился и его уложили спать в ванну (не в ванную комнату на полу, а в саму ванну). Что по этому поводу думали соседи история умалчивает. Тем не менее группа сплачивалась активно, мне показывали фотографии, на которых нежно обнимаются весьма "веселенькие" Родионов и Ефимов на каком-то, как теперь бы сказали, пикничке, который был например, после майской демонстрации. И ничто человеческое не чуждо! Все вместе вспоминали подружку Гончаровой из Бутаково Розу Иванову, которая познакомила Женю Ефимова и Афанасия Малахова с их будущими женами. Собирались у нее в Бутаково компании - мальчишки-девчонки. Некоторые потом женились. "Вот такая вот музыка, Такая, блин, вечная молодость!"
Учится плохо было стыдно и неправильно. Опять же вместе радостно вспоминали плакат:"Стыд и позор студентке гр... Элке Фельдгандлер, которая пропустила лекции"
и далее следовал список. Очень тепло вспоминали преподавателей, хотя личности среди них были неоднозначные. После года слушанья лекций профессора Капустинского по неорганике ему был вручен купленный в складчину букет (1947 г на дворе, если кто забыл, и деньги для большинства студентов понятие виртуальное). Вручал, как выяснилось, отец, и почему-то меня это не удивляет.
Но про того же профессора Капустинского вспоминали и другой эпизод, связанный с гонениями на генетиков. Тут у меня не очень подробно записано, но скорее всего он когда-то стажировался в Англии и был уличен то ли в связях с вейсманистами-морганистами, то ли объявлен их последователями (неорганик?). И вспомнили стишок из студенческого фолклера:
Задумал раз профессор Капустинский
Найти в морской воде тетраборат,
Он взял обычную соду, засыпал в морскую воду,
Но тертраборат не выпадал!
Из этой группы неоргаников в институте впоследствии работали: Афанасий Иванович Малахов, професссор, д.т.н., в годы моей учебы любимый студентами декан вечернего факультета. Анатолий Иванович Родионов, заслуживающий отдельной страницы в нашем повествовании, и отец.

С Новым годом!

С Новым годом, дорогие читатели и создатели нашего блога! Сегодня я большим трудом разобралась в новом формате - вот что значит перестать регулярно поставлять в блог письменную информацию. С юбилея Фельда нет новых событий в этой жизни?
25 декабря у нас на Ферсмана собирается "мое богатство" - друзья мамы с папой, для которых память о них до сих пор важная составляющая жизни. Мы встречались 25, а не 26 - в папин день рождения, только из-за меня. Последняя неделя на работе складывалась совсем неблагоприятно для организации праздника и к моему огромному счастью все правильно меня поняли и согласились приехать в воскресенье, вместо понедельника.
Уже не первый год доехать ко мне совсем непросто - трамваи не ходят, такси останавливают на светофорах, пропускающих VIP персон, улицы или заметает или покрывает наледью, ну и лифта в нашем доме не будет никогда, а этаж все тот же четвертый. И все же, все же все же ....
Сила, ведущая на встречу с друзьями способна преодолеть даже это. Какими словами это можно описать? Из Коммуны была только тетя Майя - ее сын Лешка починил машину и привез. Из Среды чуть больше - неувядаемая тетя Клава Андреева, дядя Коля Исаев, Марина Коноплева (почему просто Марина, а не тетя?!) и тетя Наташа Горячих, которая теперь уже причисляет себя скорее к Академикам, чем к Среде. И Академики, которые просто мальчишки и девчонки, по сравнению со Средой и Коммуной - Юра Садовников, Валюша Горячева и Раечка Затрутина, Дима Дубинин и Женя Белоногова, Злата Шамина и Игорь Мильштейн и Оксана. Машка в девичестве Куликова со своим верным Мишей. И как хорошо сидели! Мы с Тошкой и Теткой успели накрыть столы вовремя, поэтому дальше можно было просто общаться, рассказывать байки и петь песни. Тепло и радостно. Без всяких заморочек. Мы вместе и поэтому нам ничего не страшно.
Лешка Шкрабкин, который прошел в номинации "скромный герой нашего времени" со своими рассказами про свои "Емели" и походы на них к Северному полюсу. Желающие могут набрать это загадочное слово в поисковике и посмотреть какие уникальные экспедиции ходят сейчас на севера. На оборудовании разработанном и собранном собственными руками, при минимальном пиаре и без всякой государственной поддержки. Ради интереса и адреналина.
Не было Смита, но его книга не потеряла актуальности и наша Среда гордо считает, что их команда взяла все лучшее из традиций - альпинистских, и в большей степени человеческих, именно у Среды. Было очень забавно слышать спор тети Наташи Горячих с тетей Клавой на тему: Когда появилась Среда? Тетя Наташа не могла согласиться с тем, что Среда появилась до ее присоединения к этой команде Крылышек. Кто из них прав - понятия не имею, знаю только, что папа перестал ходить в горы как раз тогда, когда тетя Наташа предполагает возникновение Среды, а это маловероятно, поскольку вся студенческая Коммуна, которая в 1951-53 гг разъехалась из Москвы, хорошо знала "альпиков" из Крылышек. Вот в который раз уроки истории и подтверждение мысли, что каждый помнит, то, что упало ему на сердце и так, как упало. И попробуй разберись.
В этот раз, под влиянием тети Клавы пели: "Чье-то сердце загрустило" и "Шла девичка по водичку" (чья-то славянская полечка) и снова было ощущение, что мама с папой подпевают. И сияющие глаза тетушек, которые в песне сбросили по ...дцать лет. Вот за все это снова спасибо маме с папой