Коммунары: октября 2010

Слово Бутаково у меня до сих пор ассоциируется с празднованием Дня Победы, поскольку именно там собирались папины друзья фронтовики-менделеевцы, чтобы провести этот день вместе. Это деревня, которая вошла в состав Химок совершенно обычным для советских времен образом - старые деревенские дома снесли, на их месте построили новые каменные многоэтажные, а от самой деревни в лучшем случае осталось название - как Черемушки или Коньково. Но с Бутаково и этого не случилось - снесли и все. Но в те времена когда там жила тетя Галя Гончарова, а это с до войны до середины восьмидесятых, это была деревенька на краю химкинского залива через который стоит мост в Москву. Возле их дома был яблоневый сад, немного кустов смородины и крыжовника (там я впервые услышала о Черном Негусе)и наверное огород, которого я уже не застала, поскольку более или менее отчетливо помню это место с начала семидесятых годов. Тетя Гала жила в этом самом деревенском доме пока его не снесли, хотя в начале семидесятых купила себе однокомнатную кооперативную квартиру в Выхино и таким образом получила московскую прописку. В Бутаково была прописана какая-то пожилая родственница или знакомая, которая - вот незадача! - умерла как раз тогда, когда деревню ломали. Подстраховочного варианта никакого никто не продумал и никакой компенсации за снесенный родительский дом тетя Галя не получила.
Но в те времена, когда она там жила мне казалось, что кто-то у нее все время поживает - то родственники, то знакомые, то знакомые знакомых. После смерти мамы она осталась одна - у брата была своя семья, которая с ней не всегда дружила, а собственное семьи у нее не было. В институтские времена этот деревенский дом, так же как и дома тети Шуры Пивушковой и родителей тети Иры Мордановой, были для всех и коммунаров и примкнувших к ним и одногруппникам родителей и тети Гали был своим. Во всяком случае видя как по-хозяйски они себя ведут там в семидесятые годы было ясно, что все знают где что стоит и лежит, что можно трогать и куда нельзя ходить. Дом, а вернее полдома, которые принадлежали Гончаровой, был одноэтажным, с небольшой верандой - разувалкой - в теплое время обувь оставляли там. Комнат по-моему было две и кухня. В доме было паровое отопление от котла вмазанного в печку, а готовили наверное на газу. При этом все удобства были во дворе. Яблони в саду были огромные и всегда с яблоками, а вот цветов совершенно не помню. Тетя Галя запомнилась мне тогда почти такой же громкой как два дяди Изи. Во всяком случае спорила она всегда отчаянно и мнение свое доказывала не стесняясь в выражениях. Правда в нынешнее время это означает совсем не то, что тогда. Тогда это значило, что она могла назвать упрямым дураком, например, и отца и Войтехова и Родионова - друзей по курсу, которые были существенно старше и прошли войну. Ненормативную лексику они не использовали - я не помню ни одного матерного слова за все мои годы знакомства с друзьями мамы и папы, даже случайно подслушанного из их уст. Это не значит, что они их не знали - но не употребляли, как-то обходились без них.
Тетя Галя родилась в деревне где-то в рязанской области на реке Мокша в семье скорее всего середняка, поскольку в Москву они бежали когда ей было года 3-4, т.е. в 1928-29 годах, когда от кулаков уже ничего не осталось и взялись за середняка. Она рассказывала несколько раз как зимой на санях они переправлялись через эту самую Мокшу и то ли лед еще не встал, то ли была сильная оттепель и кое-где образовались полыньи, но сани начали проваливаться и каким-то чудом они выбрались на берег. Из имущества - только то, что в сани влезло. Ехали к брату отца, который несколькими годами раньше уехал в город. Где работал не помню, но приют найти могли. Так и поселились ее родители с ней и братом в Бутаково и работали потом уже в Москве. В эвакуацию они не ездили, а немцы до них чуть-чуть не дошли. Но все "прелести" войны - обстрелы и бомбежки, голод и холод она прочувствовала по полной программе. В 1944 году она поступила в авиационный институт и даже проучилась там два курса, а потом почему-то бросила и пошла в Менделеевку. Вот здесь-то и началась их дружба с мамой и папой и всеми остальными.
Продолжение следует

ВСТРЕЧА ДЕТЕЙ КОММУНЫ

3-го октября сего года произошло событие в масштабах Коммуны историческое – собрались и провели чуть ли не целый день вместе Ольга Смирнова, Марина Кошелева, Алена Строганова и Феликс Фельд-младший. Вполне зрелые и занятые люди, живущие в разных концах Москвы (а Феликс – так и вообще в другом полушарии Земли), нашли нужным и возможным съехаться вместе и пообщаться. Что соединяет этих людей? Все они дети коммунаров, и уже тем интересны друг другу. Прав был наш Президент, когда сказал, что Коммуна будет жить и тогда, самих коммунаров на земле не останется. Похоже его пророчество сбывается. Я считаю, что это событие настолько важно, что Алена или Ольга должны представить читателям блога «Коммунары» подробный отчет об этой встрече.
Всех целую.
Фельд-старший