Памятные дни

Год назад от нас ушла тетя Майя и я решила обязательно забежать хоть ненадолго к Кате с Алешкой на Нижнюю Первомайскую ("Майка с Первомайской!" - шутили коммунары, когда семейство Шкрабкиных получило там квартиру). Не видимся совсем по праздникам...
Созвонились, голос у Катюши не слишком веселый, да и понятно. Первый год очень тяжелый - мама ушла, разум понимает, а душа не смиряется. Дальше они так и будут воевать попеременно побеждая друг друга
Я ехала с тихой грустью в от того, что голубые тети майины глаза уже не вспыхнут радостью встречи со мной и с тихой радостью в предвкушении встречи с Катей и Лешей. Она меня предупредила, что никого особенно не ждут, в квартире ремонт и сесть некуда, будут только свои.
Меня встретил дружный лай Проши (слоновьих размеров коричневый французский бульдог - Катина собака) и Моны (лохматая красавица- платиновая блондинка явно двортерьерских кровей, но с благородным вливанием болоночьей или шпицовой крови - Лешкина) и Лешка с малышом на руках, в прихожей мелькал молодой красивый брюнет и пышная русская красавица, таскающая тарелки. Оглушенная собачьим приветствием я пыталась разобраться кто есть кто. Малыш чей? У Лешки на руках может Аркашкин? Да вряд ли такую кроху потащили бы на прабабушкины поминки. Тут выскочила округлившаяся Танюша и я сразу поняла чей. А молодой красавец - брюнет это Вовка? С которым году эдак в 98-м мы ползали по сугробам в Домодедово? Который по-хозяйски поглядывает на таскающую тарелки красавицу-жену? Вау!
Малыша я у Лешки отобрала как только вымыла руки и дальше пошла по разговорному кругу с ним, Танюшей, бабушкой Катей, Вовкой и Аней. Они метали на стол еду - проездили целый день по наследственным делам, все голодные. А я держала на руках чудо-младенца, покачивая и помурлыкивая что-нибудь мало-мальски мелодичное, если он начинал поскуливать или покряхтывать, и смотрела, слушала, погружалась... Туда, в наше общее прошлое и радостное сегодняшнее, поскольку что сравнится с радостью обретения нового правнука Коммуны и нашего внука?
Поминальный стол начали с борща. И я вспомнила, что у Майи Михайловны борщ всегда был стратегической едой, как у моей мамочки пироги. Старшее поколение представляли двое старичков, брат и сестра, обоим далеко за 80, давние друзья тети Майи с которыми и решали целый день наследственные дела Катя с Алешей. Ибо как объяснить нотариусу, что люди не имеющие с ними прямых родственных связей хотят составить в их пользу завещание? А если больше некому? И если всех членов Шкрабкинской семьи они знают всю жизнь? Лица старичков светились удовольствием из-за правильно исполненного дела и они все рассказывали нам по очереди разные эпизоды из их общего с тетей Майей альпинистского прошлого. А поминальные блины с ловкостью заправского повара нажарила Вовкина жена - быстро, сноровисто и без лишних разговоров.
Хорошие получились поминки - со светлой памятью и разговорами под тихое сопенье Танюшкиного малыша сначала на моем плече, потом на Катюшином, а после кормежки его забрала решительная Анечка, укачала и уложила спать в колыбельку. А этот подарок судьбы, явившийся на свет в тот день, когда ровно год назад у его прабабушки случился удар и она от него так и не сумела оправиться, не иначе как от нее привет. Прабабушка-то была затейливая, еще и не такое могла выкинуть!
Светлая ей память!