Горячее лето

Как ни крути и не печалься, но ничего не выходит - лето берет свое. Это я к тому, что через неделю ухожу в отпуск и мое общение с интернетом станет до конца августа спорадически-фрагментарным. Поэтому на прощанье и для затравки для других детей Коммуны - чуть-чуть воспоминаний на тему "Лето детства"
Для наших родителей - Коммунаров лето было порой отпусков - ну чаще всего. Я-то сужу по маме с папой. Отец, будучи преподавателем, отдыхал июль-август, а мама то июль, то август по мере надобности. Опять же из личного опыта - всегда куда-нибудь ездили. Особенно когда переехали в Москву и Ирка доросла до возраста путешествий. Эти два события совпали и первую дальнюю поездку в Феодосию в 1959 году помню очень хорошо. Наверное все годы до этого сидели дома в Ухтомке, там природы, зеленых ягод белой смородины, любимой боярки (в смысле дерева боярышника, на котором не помню колючек и вкус свежих ягод, пока они еще не стали ватными и не мешает наслаждаться жесткая основа), на которую обожали залезать - было навалом. С купанием было хуже. Косинские озера, на которые ходили пешком километров 5 или 7, запомнились ка что-то холодное, с высокой травой по берегам, частично утрамбованной загорающими телами и не очень хорошим сходом с берега в воду. Словом в те годы купание меня не очаровало. Первая поездка на море - ожидание чуда. Мама шьет по ночам сарафаны и рубашки с длинными рукавами, покупаем все для плавания - шапочки, купальники (ну это маме, нам тогда и трусов хватало и их тоже сшили), полотенца и наверное много еще чего я не помню. Никаких брюк и шорт - если посмотреть на фотографии тех времен в России брюки еще носили не все дамы и не всегда. Допускались как спортивная одежда и все.
И вот мы едем. В плацкарте до Феодосии, две полки на четверых - мне 6 лет, Ирке - 3,5, в поезде жарко, детей много, но скандалов и капризов не помню - может и были, но все затмевала новизна впечатлений. Шатающийся и подскакивающий на рельсах вагон, огромное разнообразие пейзажей за окном, совершенно новая и невиданная конструкция туалета с педалью, открывающей путь вниз на мелькающую землю и мысль о количестве этого самого спускаемого на путях. Умывальник, действие которого можно понять только с помощью взрослых, чай в тонких стаканах с подстаканниками и ночная тишина вагона, в котором все спят. И поездка на пароме, которой я страшно боялась, поскольку конечно кто-то в вагоне рассказывал страшилки как с него смывает машины и даже целые поезда, и которую успешно проспала.
А потом Феодосия, которая сначала разочаровала - по сравнению с Москвой что за город? Что-то не очень большое, вроде знакомой Ухтомки, тем более что нам сняли комнату в одноэтажной части города, в доме с садом. Потом дорога к морю, которая оказалась неблизкой и тогда город таки оказался городом. Потом музей Айвазовского и мне кажется, что "Девятый вал" я помню оттуда, а не из школьных учебников. Потом порт. Старый Крым и Коктебель. И море, море, море... Плавать я тогда практически не умела - так по чуть-чуть и нос обгорел до корки, сдирая которую я заработала примету на всю жизнь - белую полоску поперек носа недалеко от кончика. Этакое детское волшебство, которое теперь кажется еще волшебней, чем тогда. Из этой поездки Иркины:"шолнышко и шавочек шелтенький", песни, которые пели гуляя по улицам вечернего города вместе со Смирновыми. Тогда маме было столько же, сколько сейчас Антонине и была она прекрасна. И отцовские медведи и замки, которые он делал из ракушечника на пляже и вокруг него собиралась толпа ребятишек - посмотреть как он это ваяет. И брошка-камея Лешкиной бабушки Юлии Владимировны - такого я до нее никогда не видела. Сколько всяких воспоминаний об этой первой поездке далеко далеко на море. И еще можно навспоминать, но это уже потом, в конце августа...
А сейчас - всем пока. И пишите же наконец хоть кто-нибудь!
Всех целую!